«Присыпая» природные и политические пожары, региональная власть показала свою неэффективность…
В минувшем июле Россию накрыли три катастрофы. Наводнение в Сибири, пожары в Сибири и выборы в Москве. Тонут дома, гибнут в лесу зверушки, рвутся снаряды, трещат с характерным пустым звуком головы оппозиционеров, далеко разносится аромат мэрского шашлыка…
Пока трудно подсчитать, какая из проблем окажется самой разрушительной, но уже очевидна общая причина, по которой локальные события переросли в общероссийскую катастрофу. Это критическое нарушение коммуникации между региональной и центральной властью.
Во всех трёх случаях руководители регионов до последнего старались скрыть кризис, преуменьшить масштаб происходящего, а возникающие серьёзные проблемы заламинировать диковато-глупым пиаром.
К первому секретарю Ангарского горкома КПСС, члену президиума ЦК КПРФ товарищу Левченко, ныне работающему иркутским губернатором, почему-то критика не прилипает. Хотя это у него в регионе утонул Тулун, и это у него бушуют пожары, причём, как установил Следственный комитет, часть из них определённо вызваны поджогами с целью скрыть хищнические вырубки.
Возникает резонный вопрос – при чём тут наши драгоценные китайские братья-коммунисты? Китайцы извели у себя в стране большую часть леса (какие угрожающие это имеет масштабы, рассказывается в жутковатой книге всемирно известного антрополога Джареда Даймонда «Коллапс»), после чего перешли на наш, к которому вряд ли будут относиться менее хищнически. Как бы ни важна была геополитическая дружба, вряд ли это повод дозволять кому бы то ни было выжигать нашу страну.
Инертность и волынка иркутских властей довели уже до того, что фактически президенту России приходится работать на полставки иркутским губернатором. Он организует восстановительные работы, он же извиняется перед жителями за отставание от графика. И самое любопытное при этом, что в прессе по адресу Левченко критики почти не звучит. Наверное, потому что он принадлежит к оппозиционной партии и выпады в его адрес в деле «борьбы с режимом» пригодны не вполне.
Зато в исключительно щекотливую ситуацию попал красноярский губернатор Александр Усс, которого кто-то надоумил выступить с заявлением об отсутствии необходимости и иногда даже вредности тушить лесные пожары. Чиновник явно хотел отмахнуться от проблемы, которую к тому моменту начинали раскручивать общественники и пресса в международном (повторяю – международном) масштабе, хотел сделать вид, что ничего чрезвычайного в его хозяйстве не происходит, и тем самым лишь многократно усугубил ситуацию.
Если до заявления Усса речь шла, с точки зрения публики, об обычной нерасторопности и головотяпстве, которые можно и нужно исправить выступлениями общественности, то после принципиального отказа тушить лес в пожарах начал чудиться зловещий заговор, связанный либо с незаконными вырубками, либо с какими-то иными, не менее демоническими причинами.
Усс ухитрился поставить под сомнение само существование государства, которое, вообще-то, создаётся, чтобы делать что-то, что превышает возможности природы. А если государство ничего не делает и ждёт того, что дождик сам всё исправит, то зачем оно вообще существует?
Добавляли ощущения абсурда и платные кампании в социальных сетях с циничными выкладками о том, что потушить пожары и впрямь невозможно и экономически нецелесообразно. Они пришли в странное противоречие с тем, что в конечном счёте от президента пришло указание Министерству обороны подключиться к пожаротушению, и то начало бодро отчитываться о довольно быстром по темпам уменьшении площади возгораний.
Небесная ли канцелярия помогла С. К. Шойгу или же военная авиация и впрямь знает волшебный метод укрощения огня, но в любом случае бодрые рапорты министерства не совпадали с только что лившейся из каждого утюга заказухой о том, что пожары тушению не поддаются, а неправота губернатора была доказана усилиями министра.
Впрочем, Минобороны тоже не долго пришлось ходить в именинниках, ведомство оказалось в одной лодке с проштрафившимся губернатором: запылал склад в Ачинске. Гремят взрывы, рвутся шрапнели, люди в центре Сибири внезапно оказались точно в донбасской зоне АТО. И теперь, кстати, смогут рассказать нашим «революционерам» о том, как выглядит будущее, в которое они нас заталкивают.
Сама «революция», по последствиям грозящая обогнать сто переездов и тысячу пожаров, тоже сформировалась именно из-за стремления местной власти любой ценой «присыпать» ситуацию. В 2017 году в Москве «усушивали» явку на муниципальных выборах ниже всякого приличия. Результатом стал массовый прорыв на местных выборах кандидатов из либеральной оппозиции, некоторые из которых, на мой взгляд, в принципе не имеют права находиться в российской политике ни в каком виде – люди, не признающие Крым частью России, приветствующие украинских карателей, в открытую желающие «сделать как на Майдане».
Желание этой публики прорваться в МГД в 2019 году логично вытекало из уступленной им в 2017 году линии фронта. При этом Мосгордума – не мелкий региональный парламент. Москва – первый город Европы по населению и могла бы войти в десятку самых населённых стран. Кто контролирует Москву – контролирует одну из важнейших силовых точек мира.
Казалось бы, в желании украсить герб столицы соболями нет ничего опасного, просто потому что никто из этих кандидатов, представляющих крайние политические силы, не мог бы быть избран. Но это в нормальной ситуации, где присутствует реальная борьба политических сил. Однако нельзя сказать, что «партию власти» во многих округах представляет сколько-нибудь сильный и понятный избирателям кандидат. В этих условиях массовый прорыв «боевых соболей» и в самом деле мог оказаться реальностью.
Что произошло дальше – мы хорошо знаем. Получив на ровном месте очередной политический кризис, его пытались «присыпать» в надежде на то, что он как-нибудь сам рассосётся. При этом метод «присыпания» – снятие кандидатов в связи с «недостоверностью подписей» – был выбран самый топорный. Поскольку достоверность подписей большинства кандидатов вызывает сомнения (есть редкие счастливые исключения вроде Романа Юнемана, но тому пришлось провести колоссальную работу, чтобы их собрать), то нерегистрация только части – «профессиональных оппозиционеров» – вызвала тем больший конфликт, что «соболиная группа» к нему заранее готовилась и закладывалась именно на этот сценарий.
И в итоге мы получили массовые беспорядки, демонстрации, столкновения с полицией и картинку «кровавого режима» в центре столицы. Причём расплачиваются по счетам прежде всего федеральный центр и силовые структуры. Это насчёт «кровавого путинского режима» бьются в падучей и кликушествуют люди, которые ещё недавно казались нормальными (а возможно, и станут ими снова, когда эта политическая истерия пройдёт). Это именно насчёт «оккупантов-омоновцев», у которых «надо брать в заложники семьи», истерят платные и бесплатные провокаторы.
На пути подавления надутых через соломинку протестов пиарщики власти делают одну ошибку за другой – чего стоит озвученное намерение отобрать родительские права у светившихся на незаконной акции оппозиционных родителей. Спору нет – нужно быть не в своём уме, чтобы тащить на провокационную акцию ребёнка и использовать его в агитации, это та самая политическая педофилия, которую навальнисты практиковали не раз и которая достигает всё более извращённой степени. Но делать неуклюжие и бессмысленные действия, которые автоматически поставят на сторону этих родителей всех, кто не любит ювенальную юстицию и вмешательство государства в семью, – это надо уметь… Фактически к либеральному протесту чей-то политтехнологический гений подверстает и немало консерваторов. А платные охранители озвучат вам, почему эта глупость мудра и справедлива, и тем соберут ещё больше враждебности на голову власти. Причём не городской, а центральной.
Иными словами, московская власть решила свои проблемы (на самом деле всё равно не решила) за счёт государства в целом.
Разумеется, не составляло никакого труда избавиться от оппозиционной когорты так, чтобы большинство разумных людей не только не выступало в их пользу, но ещё и аплодировало бы даже жёстким репрессивным мерам. Достаточно было провести грамотную политическую кампанию и показать, что на роль «московской оппозиции» претендуют открытые враги нации и государства и фактически иностранные агенты: Любовь Соболь: «Я считаю, что произошла аннексия Крыма»; «Илья Яшин считает, что Крым надо вернуть Украине». Достаточно было бы подчеркнуть, что эти лица не прошли теста на «политический ВИЧ» и фактически являются иноагентами в составе нашего политикума. При этом можно было открыть дорогу пусть не самым проходным оппозиционным политикам, которые, однако, этим вирусом не поражены.
Однако давно замечено, что для нашей власти существует только один альтернативный ей политический субъект – агрессивные либералы-заукраинцы. Она может с ними дружить (как фактически партнёрствовали с Навальным в 2013 году), может враждовать, но ничего, кроме них, и никакой другой повестки, кроме «мы или они», не признаётся. Вся московская урбанистическая политика – это в значительной мере попытка подкупа креаклитета и потенциального навальновского электората (нельзя сказать, что совсем уж неуспешная; сколько бы ни пришло на собянинские «шашлыки», их в любом случае пришло больше, чем на яшинские радения).
При этом каждое поражение, каждая имиджевая потеря в Москве, то есть в столице, сказывается на политической атмосфере в России в целом.
Вся эта ситуация сложилась во многом потому, что региональная власть в России оказалась в непонятном положении в общей управленческой вертикали. С одной стороны, она, несомненно, зависит от президента, отчитывается перед ним. Ничего похожего на американскую федерацию былых времён, когда губернатору Огайо или Кентукки можно было плевать на президента, у нас нет. Губернатор – это исполнитель воли президента.
Однако результатом уступок протестной волне 2012 года стало возвращение выборности губернатора, и теперь местная власть вроде как представляет избирателей, выбравших её в результате свободных выборов.
Насколько свободными являются эти выборы, можно трактовать по-разному – абсурдней всего те случаи, когда они оказываются не столько свободными, сколько протестными, и фактического подчинённого президенту России избирают по принципу «лишь бы поперёк постылым официозным кандидатам». Иногда такой выбор приводит к появлению у власти лиц на грани клинической недееспособности.
Да и вполне дееспособные и даже квалифицированные управленцы оказываются враскорячку – им одновременно нужно и производить благоприятное впечатление на избирателей, и отчитываться перед Кремлём, результатом чего и является пресловутое «присыпание» возгораний, и держать региональные парламенты под жёстким собственным контролем, чтобы не допускать затяжной борьбы властей.
Имитация выборов без реальной политической борьбы приводит к тому, что эти выборы превращаются в соревнование управляемых властных андроидов и агрессивных злых клоунов. Понятно, что тем самым андроиды гарантируют себе повышенную лояльность населения – чаще всего клоунов никто не хочет. Зато перспективы того случая, когда клоуны андроидов однажды поборют, оказываются просто пугающими.
Этот вопрос можно решить по-разному. Можно вернуться к назначению губернаторов и тем самым вывести региональное управление из зоны политической нестабильности. Можно ввести в каких-то границах реальную политическую борьбу, а не только клоунаду «системных оппозиционных партий». Можно сформировать жёсткую и понятную для всех систему политических фильтров (в конечном счёте именно фильтры «третьеиюньской монархии» сформировали единственную сколько-нибудь дееспособную третью Государственную думу Российской империи – столыпинскую думу), которая исключила бы из политики прямых врагов России. Но в любом случае потребуется политическое решение.
Пока же наши городничие напоминают персонажей из знаменитой песенки про прекрасную маркизу. У них всё хорошо.
Автор:
Холмогоров Егор
Свежие комментарии