Вообще-то говоря, по-хорошему, первомайскую британскую колонку стоило бы посвятить партии трудящихся – то есть партии лейбористов. Давненько представители «трудящихся» не сидели в такой глубокой «оппозиции», и над этим прискорбным для них фактом можно было бы плодотворно поразмыслить. Тем более, что на смену прежнему лидеру – харизматичному, яркому, противоречивому и несгибаемому «леваку» Джереми Корбину пришёл на смену более уравновешенный, более солидный и менее понятный сэр Кир Стармер (Kier Starmer)
Менее понятный – потому что характеристика его идеологической позиции как soft left, означает только, что он располагается где-то между Тони Блэром с его New Labor и Джереми Корбином с его Momentum. И эту позицию можно определить как «социалистический центризм», что на простой язык может быть переведено как «ни то, ни сё».
Поскольку выбор «того» или «сего» всегда будет определяться конъюнктурой момента, а не диктатурой Momentum’а – как это было в эпоху Корбина.Центризм, кстати, очень органичен для сэра Кира. Хотя сам Стармер и не любит особо афишировать своё рыцарство, но титул сэра он всё-таки от королевы получил, поскольку в 2014 году был награждён за труды на ниве юриспруденции «Орденом Купели» (Most Honourable Order of Bath), учрежденным еще королём Георгом I в 1725 году. При получении этого ордена в те времена рыцаря действительно окунали в купель, чего, сегодня, кажется, не делают. Или, всё же делают? Признаюсь честно – не знаю!
Так вот, повторюсь – про нового лидера лейбористов и вообще про эту партию было бы уместно поговорить сейчас по принципу «дорога ложка к обеду», но… Отнюдь не сэр, но тоже не лыком шитый премьер-министр и лидер тори явно перебивает пиар-игру в свою пользу. Не столько потому, что он – Борис Александр фон Пфеффель Джонсон, сколько потому, что он просто – Бόрис. И это имя – уже политический бренд, а если так, то сегодня о нём. Даже несмотря на День международной солидарности трудящихся, с коим всех читателей от себя лично сердечно и поздравляю.
Итак, Бόрис. Ещё пару недель назад он находился – по его собственному признанию – на грани жизни и смерти.
А в среду 29 апреля объявил о появлении на свет сына от его всё ещё «невесты» – Кэрри Саймондс. И установил рекорд – он первый из британских премьеров, у кого родился внебрачный ребёнок в период нахождения на Даунинг-стрит 10. До этого в законном браке были рождены Лео Блэр и Флоренс Кэмерон. Всё это, разумеется, лишь случайное совпадение – и, говорят, что ребёнка ждали лишь в начале лета. Но уж если везёт, то везёт во всём. И «невеста» Кэрри преподнесла «жениху» Бόрису бесценный (имиджевый и пиар) подарок.В самый кульминационный момент, когда правительство должно принять судьбоносное решение о стратегии выхода из lockdown’а, безымянный (на вечер 30 апреля) младенец служит надёжным щитом для Бόриса, прикрывающим его от обычно жёсткой, беспощадной и нередко грубо-издевательской критики политических оппонентов. Которые, по их собственному признанию, именно ввиду этого обстоятельства, оказались вынуждены, хотя бы на короткое время, но всё же «попридержать языки».
Весьма наглядный пример такого «придержания» — статья колумниста The Guardian Мартина Кеттла (Martin Kettle) с красноречивым заголовком: «Boris Johnson’s baby is the perfect symbol of his personality-driven politics”. М.Кеттл – один из самых беспощадных и ядовитых критиков лидера тори. В иные времена он бы прошёлся по Джонсону так, что никому мало бы не показалось. Он и сейчас в заголовок вложил неслабую порцию яду. Но, соблюдя элементарные нормы человеческой учтивости, он постарался более или менее объективно поразмыслить над феноменом доселе небывалого, по его мнению, политического лидера.
«Джонсон, — утверждает он, — это политик персоналистского типа, которого Британия раньше не знала. Он лидер консервативной партии потому, что он – Бόрис, а не потому, что он – Джонсон. Он – премьер-министр с огромным парламентским большинством по той же причине. В 2016 году без него за Брекзит, по всей вероятности, большинство бы не проголосовало. Он постоянно и всё новыми способами нарушает правила. И сейчас он сделал это вновь, став первым неженатым премьером, у которого родился сын».
Случайно это или нет, планировали ли Кэрри и Бόрис сыграть свадьбу до рождения ребёнка, но и болезнь самого премьера, и преждевременные роды «невесты» — всё оказалось «в кассу». Рекорд поставлен. И следующему претенденту нужно будет сильно постараться, чтобы этот рекорд повторить. А когда ещё и кто конкретно таким претендентом окажется – вопрос крайне гадательный. И, по крайней мере, в этом вопросе Бόрис ещё долго будет чувствовать себя абсолютным чемпионом. А значит – в центре внимания самой широкой публики. А значит – и относиться к нему будут «помягче», даже при том, что ни эпидемическая обстановка, ни состояние экономики ничего особо хорошего в ближайшем будущем британцам не обещает.
Именно это предсказывает М.Кеттл: «Новорожденный являет собой воплощение премьер-министра, который делает свою работу по-своему, который предпочитает править посредством медиа, а не через парламент (его отсутствие на сессии вопросов к премьер-министру весьма символично, хотя при этом вполне понятно). Он предпочитает возвышаться над ежедневной рутиной работы правительства – что он отработал до совершенства в бытность мэром Лондона. Он предпочитает кабинетных придворных тяжеловесам из правительственных департаментов. Он, как справедливо заметил бывший помощник Тони Блэра по связям с общественностью Алестер Кемпбелл (Alastair Campbell), больше заинтересован в том, чтобы «быть» премьером, нежели в том, чтобы «работать» на этом посту. Младенец идеально вписывается в эту в высшей степени индивидуальную, иконоборческую форму «бывания» лидером, а не «отрабатывания» роли лидера».
В конечном счёте, Мартин Кеттл делает открытие: оказывается, что ошибаются те, кто считает, будто в политике роль личности несоизмеримо мала в сравнении с борьбой классов и столкновением исторических сил. Нынешний премьер уже давно предоставляет массу свидетельств того, что от конкретной личности зависит очень и очень много. И, завершает он, «рождение политически самого значимого – из всех многочисленных детей Джонсона – ребёнка представляет собой ещё один неопровержимый пример».
Вот ведь судьба! Ещё безымянный, едва однодневный младенец по фамилии Джонсон уже, стараниями левого публициста, превратился в политическую супер-звезду. Такое не снилось даже новорожденным отпрыскам Виндзоров, а тут – пожалуйста. А ведь Бόрис пока ещё не сэр… Но, может быть, это и не важно. В прошлой колонке я рассказывал о том, как друзья Бόриса сравнивали его с Периклом, а враги – с Черчиллем и при том к крайней невыгоде для самого Джонсона. Но, судя по статье М.Кеттла, «ветер меняется», и теперь и в стане врагов Бόрис вырастает в грандиозную историческую фигуру, способную затмить всех своих предшественников на премьерском посту.
Впрочем, колумнисты The Guardian озабочены не только «культом личности» Джонсона. Ещё до статьи Мартина Кеттла газета опубликовала статью Энди Беккета «Не превращают ли тори Британию в однопартийное государство?» (Andy Beckett «Are the Tories turning Britain into a one-party state?»). Читатель может подумать: наверное, автор заметил, что начинает сбываться антиутопия Джорджа Орвелла «1984»? Нет, всё не так запущено, и испуганный читатель-англофил может перевести дух. С британской демократией в целом всё в порядке, просто появляются некие необычные симптомы, а «в остальном, прекрасная маркиза…»
Прежде всего, Э.Беккет отмечает странную статистическую аномалию – в мае стукнет десять лет как консерваторы у власти и обычно к этому сроку любая правящая из двух партий политического мейнстрима избирателю изрядно надоедает. А потому проигрывает выборы оппозиции. А тут всё наоборот. Мало того, что тори за минувшее десятилетие победили на четырёх парламентских выборах (правда – дважды в коалиции), так и сейчас они стоят на выигрыш в пятый раз подряд. Когда бы эти выборы ни состоялись. Такого не добивалась ни одна политическая партия Британия с начала позапрошлого века.
А это значит, заключает Э.Беккет, что «Соединённое Королевство возможно приближается к тому, чтобы превратиться в однопартийное государство. Не тоталитарное, а демократическое, подобное послевоенной Италии или Японии, где одна партия находится во власти десятилетиями, одна или в коалиции, поглощая идеи и конкретные программы конкурентов, бесстыже сдвигаясь то вправо, то влево в соответствии с обстоятельствами и, таким образом, заручаясь поддержкой всё новых групп интересов. Жизнь единственной партии – её идеологическая траектория, борьба фракций и соревнование лидеров – практически исчерпывает всю политику».
Но как это может быть — удивляется сам себе Энди Беккет – при явно отрицательном «послужном списке» тори за последние годы?! Ведь нынешнее правительство – даже хуже тех бесславных правительств (и тори, и лейбористов) 1970-х годов. Тори объявили референдум по Брекзиту и проиграли его, поставили Шотландию и Северную Ирландию на грань выхода из Объединённого Королевства, проводили политику бережливости, которая серьёзно повредила государственной службе и обществу. И при этом нисколько не снизили государственный долг как обещали. А рост зарплат при них был худшим за последние двести лет! И нынче то, как они справляются с коронавирусом – это просто катастрофа!
И, однако. Опросы YouGov от 25-27 апреля дают удивительные цифры: одобряют деятельность правительства Джонсона 47%, не одобряют – 33%. Джонсон – первый в рейтинге самых популярных британских политиков с показателем 34%, а сэр Кир Стармер – на 62-м (!) месте с показателем 12%! Эти цифры отражают общее ощущение, что тори будут править ещё неопределённо долго. А отсюда следует, что такое общее «ощущение» может превратиться в «самосбывающееся пророчество». Ибо, как писал ещё в 1954 году французский социолог Морис Дюверже: «Доминантной партией является та, которая, как считает общественное мнение, является доминантной».
Э.Беккет добавляет и своё объяснение этих странных общественных аберраций. Он полагает, что доминация одной партии устраивает определённые группы избирателей: им не надо особо задумываться за кого голосовать, власть – она и есть власть. Более того, в некотором смысле нынешняя ситуация доминирования тори полезна для британской демократии, которая остаётся «здоровой». А именно: идейное размежевание между консерваторами и лейбористами столь велико – в сравнении с временами Тони Блэра, — что подталкивает избирателя к реальному выбору.
Но плохо то, что нынешнее правительство состоит не из пресноватых, но компетентных трудоголиков-профессионалов, а из «любителей», делегированных партией тори. Впрочем, Энди Беккет рассуждает по принципу «нет худа — без добра»: в посткоронавирусную эпоху это правительство не справиться с множественными кризисами. И тогда то…
Похоже, автор статьи позабыл, о чём писал вначале. Предсказывая долгое правление консерваторов, он, вдруг, сбился на оптимистический (для лейбористов) прогноз. И закончил так: «Когда консервативная эра в будущем концов закончится, это может произойти весьма впечатляюще. Как обнаруживали многие диктаторы и долго находившиеся у власти премьеры, у тех, кто практикует однопартийное правление, есть одна большая проблема. Когда публика, в конце концов, решит, что вы не выполнили свои обещания, в этом больше некого будет винить».
Ну что сказать? Прогноз безупречный – за одним исключением: хотелось бы хоть приблизительно знать, когда наступит этот «конец концов»? И, за неимением ответа: поздравления лейбористам с Международным днём солидарности трудящихся. А Джонсона – с прибавлением!
Леонид Поляков, ПолитАналитика
Свежие комментарии